«Долгий XIX век» в истории Беларуси и Восточной Европы. Исследования по Новой и Новейшей истории - Коллектив авторов
Царский указ о начале мобилизации от 18 июля 1914 г. всё время дополнялся и уточнялся. Это делалось, прежде всего, с целью увеличения количества воинского контингента, привлечения к службе новых категорий населения, а иногда – для исправления отдельных существенных недостатков, допущенных ранее. Например, только 28 июля 1914 г. во все губернии были разосланы правила, которые запрещали приём на службу лиц, моложе 18-ти и старше 43-х лет[1420]. Правда, через некоторое время эти правила были отменены вначале фактически, а потом и законодательно.
Из приказа № 691 по Двинскому военному округу от 9 декабря 1915 г. следовало, что «… в досрочный призыв новобранцев, проведённый в мобилизационном порядке, оказались принятыми на воинскую службу некоторые молодые люди: а) не достигшие призывного возраста, это значит те, кто родился позднее 1896 г.; б) которые принадлежат к населению, освобождённому от исполнения воинской повинности» [1421].
Бывало и так, что мобилизацию проводили в авральном режиме, практически не обращая никакого внимания на исполнение различных необходимых административных процедур. Часто сельский староста в устной форме распоряжался следующим образом: «Чтобы не тратить время на возню со списками, кто чувствует себя здоровым и готовым служить Отечеству, должны собраться 18-го числа в 9 часов у дома уездного военного коменданта, я рекомендую вам взять с собой 2 пары белья, всё остальное вам выдадут[1422].
Довольно длительный промежуток времени оставался законодательно неурегулированным и вопрос с добровольцами. Частные лица, но в первую очередь государственные учреждения и общественные организации, массово направляли на имя царя заявления, где говорилось про верность и готовность выступить в защиту империи. Военный министр А.И. Гучков весной 1917 г. в своём воззвании к общественным организациям и служащим в них офицерам
отмечал: «С самого начала войны чувство высокого патриотизма охватило многие общественные организации, которые, желая помочь нашей армии, стали работать на ратное дело, как на фронте, так и в тылу армии»[1423].
И действительно, по инициативе правительственных органов, монархических и либерально-буржуазных партий в Российской империи проводились патриотические манифестации и собрания, на которых представители торгово-промышленной буржуазии, помещиков и духовенства, интеллигенции выступали с верноподданническими воззваниями и призывали встать на защиту «Царя и Отечества», отбросить классовую враждебность между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Такие демонстрации проходили в начале войны и в различных местах Беларуси[1424]. Так, вслед за Петроградом и Москвою в Минске, Могилёве, Пинске, Гомеле, и в других городах и местечках Беларуси прошли богослужения, собрания, где декларировалась готовность к самопожертвованию во имя государя и Отечества[1425]. Средства массовой информации были переполнены сообщениями о детях и подростках, что самовольно покинули родной дом, чтобы попасть на фронт[1426].
Но, несмотря на вышесказанное, в первые дни после начала мобилизации государственные и военные лица просто не предусмотрели того, что в военное время могут быть люди, которые сознательно и без принуждения желают исполнить свой общественный долг. Только с середины июля 1917 г. окончательно был решён вопрос с механизмом призыва на воинскую службу добровольцев. 23 июля 1917 г. правительство окончательно утвердило правила о зачислении добровольцев на службу. Круг потенциальных желающих служить был существенным образом сужен, в первую очередь за счёт запрета военнообязанным идти в добровольцы. Большая часть их состояла из ратников II разряда, студентов, что имели отсрочку, и лиц, которые принадлежали к национальностям, освобождённым от призыва.
С июля 1917 г. запись добровольцев стала проводиться исключительно областным комитетом по формированию революционных ударных батальонов Северного фронта и комиссарами, прикомандированными по согласованию с этим комитетом в разные города[1427]. К этому времени не были редкими случаи, когда отдельные чиновники, не имея никаких полномочий, самовольно набирали тех, кто желал идти на фронт, но, не имея указаний, куда необходимо переправить набранных людей и из-за отсутствия еды бросали их на волю случая.
Следует отметить, что в то время, когда значительное количество молодёжи, которая имела отсрочку или освобождение от службы, сознательно стремилась на призывные пункты для записи в добровольцы, многие из их соотечественников, наоборот, уклонялись от призыва. Много в каких деревнях и городках люди массово доносили на соседей и знакомых, которые избежали призыва или дезертировали из армии. Таких доносов в 1915 г. было настолько много, что военный министр А.А. Поливанов пришёл к выводу: министерство внутренних дел придаёт слишком много внимания уклонению от призыва, и написал про это министру внутренних дел [1428].
На всём протяжении войны неоднократно вносились изменения в категории новобранцев, которые имели отсрочку или вовсе освобождались от призыва. Так, принимая во внимание катастрофическое положение с обеспечением армии фуражом, съезд представителей Губернских продовольственных комитетов, который проходил в Москве, принял следующее постановление: «Предоставить отсрочки по призыву в войска следующим категориям служащих в организациях и вообще работникам по заготовке сена для армии и населения: а) районным заведующим и их помощникам; б) заведующим прессовальных пунктов и их помощникам; в) техникам по приёмке и отправке сена; г) бухгалтерам, секретарям и заведующим делопроизводства); д) прессовальщикам; е) постоянным извозчикам, которые заключили договоры на перевозку; ж) по постановлениям губернских продовольственных комитетов, поставщикам сена»)[1429].
Следует отметить, что далеко не все ходатайства и просьбы определённых учреждений и организаций об освобождении от призыва удовлетворялись. «Последней инстанцией» по решении обозначенной проблемы было Мобилизационное отделение Главного управления Генерального штаба (МОГУГШ [1430], которое находилось в Петрограде. Отсрочки и освобождение от призыва в основном давались только рабочим и служащим промышленных предприятий, которые исполняли срочные заказы Военного и Морского ведомства; работникам учреждений, которые обеспечивали выше названные предприятия сырьём и полуфабрикатами; работникам угольной, нефтяной, железорудной, марганцевой, медной, а также металлургической промышленности[1431].
Каждое учреждение, что имело освобождённых от призыва граждан, должно было составлять на них детальные списки. Там в обязательном порядке указывалось звание, имя, имя отчество, фамилия и возраст ратников, которые подлежали освобождению, год призыва и должность, занимаемая работником на предприятии. Все списки в обязательном порядке должны были быть заверены исключительно правительственными приёмщиками или наблюдателями из чинов Артиллерийского, Военно-технического, Интендантского управлений и Морского ведомства. Отдельные исключения делались для таких рабочих, которые занимали на предприятиях должности,
